Веселые времена с моей племянницей Элли и племянником Коди.
Когда я пришел, Элли и Коди сидели на диване, а их мать в спешке бросилась к выходу. «Спасибо за это, я буду дома в 6 утра, их обед в духовке, он будет готов через десять минут. Еще раз спасибо, BYE KIDS».
И она исчезла. Были только дети и я. Меня часто вызывали присматривать за детьми, моя сестра на двенадцать лет старше меня и у нее маленькие дети, мне было всего шесть, когда родился Коди, а Элли на пару лет моложе Коди. Я был не против их посмотреть, я был очарован Элли и любил проводить с ней время.
Я начала расставлять тарелки и столовые приборы и накрывать на стол. Мы ели лазанью, и это было восхитительно. Дети помогли убраться, и Элли спрашивает: «Дядя Стью, можно нам мороженого?»
Я говорю да. Дядя Стью всегда соглашается на веселье. У нас с детьми всегда были хорошие отношения, мы вместе играли в игры и плавали в бассейне. Коди теперь больше увлечен своими компьютерными играми, чем играми со мной, но юная Элли все еще очень хочет играть со своим дядей.
Мы наслаждаемся мороженым на диване, Элли и я на большом диване, а Коди на одноместном сиденье.
Элли ставит фильм Диснея, а Коди поглощен своей игрой.
Здесь очень уютно с включенным обогревателем и детьми в фланелевых пижамах. Элли прижимается ко мне, и я держу ее за ногу. Я нежно поглаживаю бедро, от колена до паха. Медленный сток.
Элли привыкла к этому, я всегда стараюсь заполучить ее идеальное молодое тело каждый раз, когда мы остаемся наедине. Она всегда позволяла мне прикасаться к ней таким образом. Когда ей было всего три года, она показывала мне свою киску и просила потрогать ее. Я играл с ней в борцовские игры, стягивал с нее штаны и упирался лицом ей в пах. Ее киска была просто идеальной, гладкой, маленькой и красивой. Я всегда делал это легким и игривым и никогда ничего не заставлял Элли, потому что я не хотел, чтобы она чувствовала себя некомфортно и чтобы она рассказывала матери о наших играх.
Элли переместилась так, что ее голова оказалась у меня на коленях, и вытянула ноги. Она полезла в свои пижамные штаны и начала нежно растирать себя. Я положил руку ей на грудь и нежно провел ею через верх.
Элли еще больше увлеклась мастурбацией и медленно приподнялась на руках и издала короткие звуки дыхания, Коди отрывается от своего игрового мальчика и ошпаривает ее, говоря: «Элли! Мама сказала, что ты не можешь делать это здесь, ты должен пойти в свою комнату».
Элли вытаскивает руки из штанов и смотрит на меня. Она выглядит немного грустной и смущенной. Я говорю: «Все в порядке, Коди, я не возражаю, это нормально, когда люди играют со своими битами, это приятно».
«Да», — говорит Элли.
«Это отвратительно, она делает это, а потом трогает все в доме, и ее пальцы воняют», — говорит Коди.
Я своей головой думаю: «Я бы высосал пизду прямо из этих пальчиков».
«Ладно, ладно, хватит, играй в свою игру», говорю я.
Элли переворачивается на бок лицом к телевизору, и я опустошен, мое шоу мастурбации закончилось.
Я тянусь к одеялу на другом одноместном сиденье в гостиной и расстилаю его на Элли, она смотрит на меня, я улыбаюсь ей и шепчу: «Теперь он тебя не видит». Элли улыбается, перекатывается на спину и продолжает играть.
Она молчит, и я могу сказать, что она отчаянно хочет закончить по ее милому сморщенному лицу, кажется, что она просто не может прийти в себя после нескольких минут более энергичного растирания.
Мой стояк ноет в джинсах, и я отчаянно хочу, чтобы она кончила, чтобы я мог встать и оживить себя в ванной. Но она не кончает. Она испускает большой разочарованный вздох и обмякает. Я смотрю на нее сверху вниз, и она выглядит разочарованной, я спрашиваю, все ли с ней в порядке, и она снова вздыхает, встает и смотрит на меня. Она говорит: «Я иду в свою комнату» и уходит.
Я замечаю, что на ее светло-голубой фланелевой пижаме есть отчетливое темное влажное пятно сзади ее промежности, когда она топотом идет к своей комнате.
Коди на секунду поднимает голову и качает головой.
Я сижу там с минуту, и как только я упал, я могу встать, чтобы мой стояк не выбил глаз, и я иду на кухню, чтобы поставить наши миски с мороженым в раковину. Затем я направляюсь в комнату Элли и медленно толкаю дверь.
Элли лежит лицом вниз на своей кровати ногами к двери. Ее фланелевые пижамные штаны спускаются до колен и представляют собой гладкую голую задницу, торчащую вверх и вниз. Я вижу, как сжимаются ее кремовые мягкие ягодицы, когда она прыгает в свою кровать. Я медленно подкрадываюсь и вижу, что она трется о своего любимого мягкого игрушечного кролика Хопса. Мой стояк вернулся, и это тяжело, как никогда.
Элли с энтузиазмом горбится, и я начинаю сбрасывать джинсы, она смотрит на меня через плечо, но не останавливается, она поворачивается и продолжает толкаться в своего кролика. Я не знаю, что делать, я знаю, что не собираюсь трахать этого ребенка, но я определенно кончу, и скоро.
Я становлюсь на колени рядом с ее кроватью и целую ее в задницу, пока она горбится с Хопсом. Она снова смотрит на меня через плечо, улыбается и продолжает трахаться.
Я целую Элли в ягодицы снова и снова. Она врезается в своего игрушечного кролика более быстрыми толчками. Я меняю позу и глубоко лижу ее попку, ища ее дырочку своим языком. Элли высоко поднимает свою задницу, чтобы помочь мне войти, и я нащупываю ее дырочку своим языком. Она глубоко вздыхает, когда я начинаю работать с ее дырочкой своим языком, ее ягодицы сжимаются и расслабляются волнами удовольствия. Дыхание Элли укорачивается, и она несколько раз сильно толкается в своего кролика, затем останавливается на секунду и обмякает. Она тяжело вздыхает и немного смеется.
Я поднимаю голову, когда она переворачивается на спину и улыбается мне. Ее лицо больше не сморщилось и не расстроилось, а стало блаженно мягким, милым и расслабленным.
Она говорит: «Это было так мило».
«Ты в порядке?» Я спрашиваю,
она делает паузу,
«Мммм, я мертва», — говорит она с ухмылкой.
Раньше мы играли в игру под названием «Я мертв», в которой один из нас лежал неподвижно, притворяясь мертвым, а другой что-то с ними делал. Мы бы по очереди делали такие вещи, как поцелуи животика или шеи, лаская тела. Однажды я использовал нижнее белье Элли, чтобы снять ее во время игры в «Я мертв». Я целовал ее шею, ладонями ее холмик через ее нижнее белье, когда я начал делать ей легкий передний танкетку, я осторожно стянул ее мягкие детские трусики в ее холмик и переместил их из стороны в сторону. Ей это понравилось, и после этого она много раз просила, называя это супер танкеткой.
На этот раз "I'm dead" собирался перейти на другой уровень, то, что всегда было невинным по сравнению с игрой с одеждой, должно было стать гораздо более физическим.
Я улыбнулся Элли в ответ и сказал: «О нет, она мертва, она не может двигаться, она не чувствует, что я что-то делаю».
И я стянул ее пижамный топ и спустил штаны. Я начал целовать ее животик и водить кончиками пальцев по бедрам и лысине. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Я сосредоточил свое прикосновение на ее киске, и она немного раздвинула ноги. Я поцеловал ее крошечные соски и провел рукой по ее промежности. Было мокро, тепло, скользко и красиво. Я нашел ее крошечный клитор кончиком пальца, и она горбилась в моей руке. Ее дыхание становится прерывистым, а мой член подтекает и жаждет прикосновения.
Я встал на колени между ее ног и засунул ей подушку под зад, она смотрела на меня вопросительным взглядом, я мягко улыбнулся и сказал: «О нет, она все еще мертва, она не может двигаться».
Я расположил свой член так, чтобы он лежал на ее холмике, и начал осторожно толкать бедра, втирая член в ее мягкие, влажные складки киски. Она вздохнула и закрыла глаза, пока я продолжал гладить ее своим членом.
Мы вздрогнули в ритме, и вскоре она уже держала меня за талию и прижималась ко мне, ее дыхание укорачивалось, и она становилась теплой и очень влажной. Я продолжал соответствовать ее толчкам, когда она снова кончила, и когда она обмякла, я взял свой член и нежно толкнул его в ее киску, кончик скользнул в нее.
Ее лицо казалось расслабленным, когда я медленно входил и выходил, глядя вниз, чтобы увидеть, как головка моего члена исчезает в ее крошечной киске. Я сильно кончил, и он вытек из нее на ее подушку. Я вышел из нее, и она провела руками по моей сперме, пока терлась по своей киске. Она улыбнулась, вздохнула и сказала: «Это тоже было приятно».
Я увидел, как она посмотрела на дверь, и я повернулся, чтобы увидеть Коди, стоящего там и наблюдающего за нами с открытой челюстью и огромным стояком, торчащим из его пижамных штанов.
И она исчезла. Были только дети и я. Меня часто вызывали присматривать за детьми, моя сестра на двенадцать лет старше меня и у нее маленькие дети, мне было всего шесть, когда родился Коди, а Элли на пару лет моложе Коди. Я был не против их посмотреть, я был очарован Элли и любил проводить с ней время.
Я начала расставлять тарелки и столовые приборы и накрывать на стол. Мы ели лазанью, и это было восхитительно. Дети помогли убраться, и Элли спрашивает: «Дядя Стью, можно нам мороженого?»
Я говорю да. Дядя Стью всегда соглашается на веселье. У нас с детьми всегда были хорошие отношения, мы вместе играли в игры и плавали в бассейне. Коди теперь больше увлечен своими компьютерными играми, чем играми со мной, но юная Элли все еще очень хочет играть со своим дядей.
Мы наслаждаемся мороженым на диване, Элли и я на большом диване, а Коди на одноместном сиденье.
Элли ставит фильм Диснея, а Коди поглощен своей игрой.
Здесь очень уютно с включенным обогревателем и детьми в фланелевых пижамах. Элли прижимается ко мне, и я держу ее за ногу. Я нежно поглаживаю бедро, от колена до паха. Медленный сток.
Элли привыкла к этому, я всегда стараюсь заполучить ее идеальное молодое тело каждый раз, когда мы остаемся наедине. Она всегда позволяла мне прикасаться к ней таким образом. Когда ей было всего три года, она показывала мне свою киску и просила потрогать ее. Я играл с ней в борцовские игры, стягивал с нее штаны и упирался лицом ей в пах. Ее киска была просто идеальной, гладкой, маленькой и красивой. Я всегда делал это легким и игривым и никогда ничего не заставлял Элли, потому что я не хотел, чтобы она чувствовала себя некомфортно и чтобы она рассказывала матери о наших играх.
Элли переместилась так, что ее голова оказалась у меня на коленях, и вытянула ноги. Она полезла в свои пижамные штаны и начала нежно растирать себя. Я положил руку ей на грудь и нежно провел ею через верх.
Элли еще больше увлеклась мастурбацией и медленно приподнялась на руках и издала короткие звуки дыхания, Коди отрывается от своего игрового мальчика и ошпаривает ее, говоря: «Элли! Мама сказала, что ты не можешь делать это здесь, ты должен пойти в свою комнату».
Элли вытаскивает руки из штанов и смотрит на меня. Она выглядит немного грустной и смущенной. Я говорю: «Все в порядке, Коди, я не возражаю, это нормально, когда люди играют со своими битами, это приятно».
«Да», — говорит Элли.
«Это отвратительно, она делает это, а потом трогает все в доме, и ее пальцы воняют», — говорит Коди.
Я своей головой думаю: «Я бы высосал пизду прямо из этих пальчиков».
«Ладно, ладно, хватит, играй в свою игру», говорю я.
Элли переворачивается на бок лицом к телевизору, и я опустошен, мое шоу мастурбации закончилось.
Я тянусь к одеялу на другом одноместном сиденье в гостиной и расстилаю его на Элли, она смотрит на меня, я улыбаюсь ей и шепчу: «Теперь он тебя не видит». Элли улыбается, перекатывается на спину и продолжает играть.
Она молчит, и я могу сказать, что она отчаянно хочет закончить по ее милому сморщенному лицу, кажется, что она просто не может прийти в себя после нескольких минут более энергичного растирания.
Мой стояк ноет в джинсах, и я отчаянно хочу, чтобы она кончила, чтобы я мог встать и оживить себя в ванной. Но она не кончает. Она испускает большой разочарованный вздох и обмякает. Я смотрю на нее сверху вниз, и она выглядит разочарованной, я спрашиваю, все ли с ней в порядке, и она снова вздыхает, встает и смотрит на меня. Она говорит: «Я иду в свою комнату» и уходит.
Я замечаю, что на ее светло-голубой фланелевой пижаме есть отчетливое темное влажное пятно сзади ее промежности, когда она топотом идет к своей комнате.
Коди на секунду поднимает голову и качает головой.
Я сижу там с минуту, и как только я упал, я могу встать, чтобы мой стояк не выбил глаз, и я иду на кухню, чтобы поставить наши миски с мороженым в раковину. Затем я направляюсь в комнату Элли и медленно толкаю дверь.
Элли лежит лицом вниз на своей кровати ногами к двери. Ее фланелевые пижамные штаны спускаются до колен и представляют собой гладкую голую задницу, торчащую вверх и вниз. Я вижу, как сжимаются ее кремовые мягкие ягодицы, когда она прыгает в свою кровать. Я медленно подкрадываюсь и вижу, что она трется о своего любимого мягкого игрушечного кролика Хопса. Мой стояк вернулся, и это тяжело, как никогда.
Элли с энтузиазмом горбится, и я начинаю сбрасывать джинсы, она смотрит на меня через плечо, но не останавливается, она поворачивается и продолжает толкаться в своего кролика. Я не знаю, что делать, я знаю, что не собираюсь трахать этого ребенка, но я определенно кончу, и скоро.
Я становлюсь на колени рядом с ее кроватью и целую ее в задницу, пока она горбится с Хопсом. Она снова смотрит на меня через плечо, улыбается и продолжает трахаться.
Я целую Элли в ягодицы снова и снова. Она врезается в своего игрушечного кролика более быстрыми толчками. Я меняю позу и глубоко лижу ее попку, ища ее дырочку своим языком. Элли высоко поднимает свою задницу, чтобы помочь мне войти, и я нащупываю ее дырочку своим языком. Она глубоко вздыхает, когда я начинаю работать с ее дырочкой своим языком, ее ягодицы сжимаются и расслабляются волнами удовольствия. Дыхание Элли укорачивается, и она несколько раз сильно толкается в своего кролика, затем останавливается на секунду и обмякает. Она тяжело вздыхает и немного смеется.
Я поднимаю голову, когда она переворачивается на спину и улыбается мне. Ее лицо больше не сморщилось и не расстроилось, а стало блаженно мягким, милым и расслабленным.
Она говорит: «Это было так мило».
«Ты в порядке?» Я спрашиваю,
она делает паузу,
«Мммм, я мертва», — говорит она с ухмылкой.
Раньше мы играли в игру под названием «Я мертв», в которой один из нас лежал неподвижно, притворяясь мертвым, а другой что-то с ними делал. Мы бы по очереди делали такие вещи, как поцелуи животика или шеи, лаская тела. Однажды я использовал нижнее белье Элли, чтобы снять ее во время игры в «Я мертв». Я целовал ее шею, ладонями ее холмик через ее нижнее белье, когда я начал делать ей легкий передний танкетку, я осторожно стянул ее мягкие детские трусики в ее холмик и переместил их из стороны в сторону. Ей это понравилось, и после этого она много раз просила, называя это супер танкеткой.
На этот раз "I'm dead" собирался перейти на другой уровень, то, что всегда было невинным по сравнению с игрой с одеждой, должно было стать гораздо более физическим.
Я улыбнулся Элли в ответ и сказал: «О нет, она мертва, она не может двигаться, она не чувствует, что я что-то делаю».
И я стянул ее пижамный топ и спустил штаны. Я начал целовать ее животик и водить кончиками пальцев по бедрам и лысине. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Я сосредоточил свое прикосновение на ее киске, и она немного раздвинула ноги. Я поцеловал ее крошечные соски и провел рукой по ее промежности. Было мокро, тепло, скользко и красиво. Я нашел ее крошечный клитор кончиком пальца, и она горбилась в моей руке. Ее дыхание становится прерывистым, а мой член подтекает и жаждет прикосновения.
Я встал на колени между ее ног и засунул ей подушку под зад, она смотрела на меня вопросительным взглядом, я мягко улыбнулся и сказал: «О нет, она все еще мертва, она не может двигаться».
Я расположил свой член так, чтобы он лежал на ее холмике, и начал осторожно толкать бедра, втирая член в ее мягкие, влажные складки киски. Она вздохнула и закрыла глаза, пока я продолжал гладить ее своим членом.
Мы вздрогнули в ритме, и вскоре она уже держала меня за талию и прижималась ко мне, ее дыхание укорачивалось, и она становилась теплой и очень влажной. Я продолжал соответствовать ее толчкам, когда она снова кончила, и когда она обмякла, я взял свой член и нежно толкнул его в ее киску, кончик скользнул в нее.
Ее лицо казалось расслабленным, когда я медленно входил и выходил, глядя вниз, чтобы увидеть, как головка моего члена исчезает в ее крошечной киске. Я сильно кончил, и он вытек из нее на ее подушку. Я вышел из нее, и она провела руками по моей сперме, пока терлась по своей киске. Она улыбнулась, вздохнула и сказала: «Это тоже было приятно».
Я увидел, как она посмотрела на дверь, и я повернулся, чтобы увидеть Коди, стоящего там и наблюдающего за нами с открытой челюстью и огромным стояком, торчащим из его пижамных штанов.
