На одесской таможне.
— Что вы везёте, гражданин Рабинович? Оружие, наркотики есть?
— Сейчас я посмотрю, просто мне мама чемодан собирала…

— Сара, сколько ты весишь?
— В очках — сто двадцать килограммов.
— А почему в очках?
— А без них я цифры не вижу.

Одесский автосервис:
— Мадам, вы же таки час назад звонили, шо у вас только бампер помят. А я смотрю, тут и капот, и двери, и стекло выбито, и фары разбиты…
— И шо? Я ж, таки, ехала! Пока доехала…

Идут по улице два еврея. Один тяжело вздыхает. Второй спрашивает:
— В чем дело, Изя?
— Ой, вот я сейчас иду на работу, а к моей Саре может прийти Зяма и переночевать!
— Что вы, Изя! Сейчас же день, он не сможет переночевать!
— Ой, вы не знаете Зяму — такой может и днем переночевать!

С утра в одесском дворе на асфальте появилась надпись:
«Все мужики сволочи!». Вечером кто—то дописал:
«Вы, Сара Абрамовна, тоже не подарок».

Еврей плачет над могилой:
— Ой-вей, почему же ты так рано умер? На кого ты меня оставил?
— О ком это вы так горюете? — спрашивает кладбищенский нищий.
— О первом муже своей жены.

Звонок в одесское риэлторское агентство:
— Алло! Срочно хочу снять квартиру с порядочной девушкой! С евроремонтом и мебелью, в районе Аркадии, цена не имеет значения!
— Прекрасно! У нас до вас есть пара шикарных вариантов. Одно уточнение: порядочная девушка таки ваша или наша?

— Абрам, не пойму, почему все кричат: «Паваротти — талант! Ах, какой голос!» Он же фальшивит и картавит.
— А ты шо, был на его концерте?
— Да, нет, мне вчера Моня напел.

— Фима, зачем ты взял новый пакетик чая?
— На старом уже ниточка оборвалась.
— А шо такое, рук нету пришить?