Работаю я грузчиком, на одном из заводов. Работа не пыльная, каждый день просто перевожу ящики на специальной машине, слаживаю их в ряды и сортирую. Домой возвращаюсь поздно вечером, постоянно нахожусь на свежем воздухе, да и платят так, что мне одному на жизнь хватает. Я не жалуюсь, мне лишь бы вода была да хлеб, а все остальное пусть другие пробуют, едят, и одеваются. Так вот как-то вечером, зимой, в 30-ти градусный мороз, я шел весь закутанный по уши, домой, брел через высокие сугробы снега, на голову давила так, что уши отпадали, забыл свою шапку ушанку дома, и вдруг, откуда не возьмись, выскочила девчонка, лет 26-28-ми. Видно, что очень замерзла, её драный осенний полушубок покрылся инеем, руки посинели.

10:00 pm (пьём)
     - солнышко, ты давай пей вино.
     - я уже немного захмелела.
     - не говори глупости. Ты совсем трезвая, ну давай ещё пару глоточков ради меня.
     - ну, хорошо.
     10:30 pm (не даёт)
     - Катюша, я хочу тебя.
     - Марик, ты же знаешь, я ещё маленькая.

Дело было перед выходными. Друг позвал в гости домой выпить водку. Я собрался, купил водку, коньяк для ее жены и поехал к ним. Друг с женой встретили меня, проводили на кухню. Начали выпивать, его жена коньяк, а мы водочку. Изрядно выпив, пошли курить на балкон. Когда вернулись его жена переоделась уже в домашний короткий халат, я заметил что лифчика на ней не было. Друг подъебывал ее, что кому ты так нарядилась? Даже без лифчика сидишь. А она говорит что у неё красивая грудь и может сидеть без лифчика. Пару раз спросила меня нравится ли мне ее грудь? Я сказал что хороший размер.

Однажды сидел в баре, выпивал, за соседним столиком видел компашку девчонок. Тут выключается свет и на сцену к шесту подходит одна из тех девушек. Она в кружевной чёрной маске на глазах и красном коротком платье, в шпильках. Начинает танцевать и летать вокруг шеста. Вдруг музыка меняется и по с течению обстоятельств платье падает. Она остаётся в чёрном белье и чулках. Её танец становится все раскованней.

Я — молоденькая французская служанка в 19-ом веке. Работаю в большом старинном доме одного господина средних лет в деревне под Парижем.



Мой господин часто приводил домой друга, который как-то соблазнил меня, и вот я с ним в постели, в чулках, на каблуках, он приспускает мое платье с плеч, целует грудь, завязывает мне глаза, залезает под юбку и чуть теребит половые губки, потом стягивает юбку и белье, я остаюсь в чулках, подвязках и туфлях, он зовёт моего хозяина, сперва мне страшно и я пытаюсь закрыть своё тело руками, но они начинают ласкать меня, вместе гладят набухающие мягкие груди, потом животик, бережно раскрывают мне ноги, друг моего хозяина пристраивается между ними и начинает трогать меня рукой, а затем полизывать мои половые места языком.

Мы вышли из Starbucks и пошли обратно к станции метро, снова останавливаясь, чтобы посмотреть на эту великолепную шубу в витрине. Следующей нашей точкой захода была квартира мамы. У меня была просьба к ней — еще одна часть моего плана, конечно — и, кроме того, я чувствовал, что она будет заинтересована во встрече с Селеной. Возможно, она не слышала о моей недавней выходке, но, вероятно, ей было бы интересно узнать об этом, и, в любом случае, она всегда любит знакомиться с новыми и интересными людьми.

Совершенно незнакомый человек рассказал мне эту историю, когда я несколько лет назад проводил исследовательские интервью о необычных сексуальных практиках и использовании секс-игрушек. Я, конечно, анонимизировал его, привел в порядок грамматику и применил немного художественной вольности тут и там. Но в остальном это именно та история, которую я тогда записал в свой блокнот.

Итак, мой папа рано ушел на работу, и в тот день я был очень возбужден. Я встала с кровати и сняла пижаму, которая состояла из мешковатого джемпера и влажных обтягивающих стрингов. 
День был теплый, поэтому через окно светило много солнечного света. Недавно мы купили собаку, чтобы держать ее в доме, это был кобель хаски, ростом мне примерно по пояс и весом около 150 фунтов. (извините, я много о собаках)
Он не был кастрирован и много раз пытался отведать моего сока, когда я ходила с мокрой киской. 

В 19:45 в женском отделении тюрьмы Пунто-Анако вспыхнул верхний свет. Это был сигнал для заключенных снять повседневную одежду и надеть черные ночные рубашки до колен, которые нужно было надевать перед сном. Это был также сигнал, которого боялись 60 или около того заключенных. Даже те, кто не верил в Господа, лежали в постели и молились, чтобы в эту ночь они не оказались среди «Избранных».

Стоя неподвижно, как статуя, Элизабет Робинсон почувствовала, как Белладонна, один из самых доверенных слуг ее нового мужа, провела рукой и пальцами по верху ее ног. Она вскрикнула, когда тыльная сторона среднего пальца Белладонны провела по ее губам, защищая влагалище от посторонних пальцев.

Видел, как моя мама, вдова, занималась сексом с нашим арендатором с близкого расстояния. Она часто бывала в нашем доме в нескольких кварталах друг от друга, который сдавался внаем. Наш арендатор, который развелся из-за пристрастия к алкоголю, остался в доме один.

Однажды, когда моя мама уехала в наш арендованный дом, сказав, что она должна взглянуть на задний двор для уборки, я тоже последовал за ней через некоторое время. Добравшись до дома, я направился на задний двор дома и, приблизившись к окну спальни, услышал громкий стон, за которым последовал голос моей мамы, говорящий: «Бля.. Бля, оооо».

Когда мне было 12/13 лет, я был эксгибиционистом, всегда делал приватный засвет, а ночью я ходил в местный боулинг-клуб (он был закрыт), вокруг были деревья, и я раздевался и бегал между деревьями, а затем имел отличная дрочка, я делал это в течение нескольких недель, и меня никто не видел.